Критические статьи
Те, кто служили с Синельниковым, знают, что актеры даже самого анархического типа, попадая к нему в театр, стеснялись быть неаккуратными — все подтягивались в присутствии Синельникова, настолько безукоризненно было его отношение к театру.
Обойдя утром цеха и сделав нужные указания, Синельников за пять минут до назначенного срока появлялся на сцене собранный, внутренне подготовленный к творческой работе и минута в минуту начинал репетицию.
Синельников уже видел в своем воображении будущий спектакль. Трудность для режиссера представляло то, что у исполнителя Гамлета роль была сделана уже ранее. Далматов остался в памяти современников как исключительный исполнитель роли Кречинского, но для Гамлета ему недоставало подлинного трагизма. Все же, если Далматов не потрясал сердца зрителей глубиной переживаний, то привлекал их благородством духовного мира своего героя, его высоким интеллектом. Исполнение Далматовым Гамлета в Александрийском театре имело своих поклонников. Далматовский Гамлет-мыслитель, философ, «гордый ум», «гений изящества», «зерцало вкуса».
Приступая к постановке, Синельников прежде всего опасался, чтобы Далматов не оказался вне ансамбля и не получилась бы «гастроль Далматова». Единственный путь избежать этого Синельников видел в том, чтобы поднять остальных актеров до уровня исполнения Далматова. Режиссер стремился создать тот мир дворцовой суеты — ничтожный и вероломный, который Шекспир в своей трагедии противопоставил Гамлету. Полоний и Озрик, Розснкранц и Гильденстерн не рисовались режиссеру как души, склонные к злодейству, их цель — преуспевание в жизни, способ — беспрекословное угождение сильнейшему. Король в спектакле Синельникова также не был представлен честолюбцем, одержимым страстью властвовать, или жестокосердным злодеем, — Клавдий был бесконечно пошл — «гнойник довольства и покоя», как о нем говорит Гамлет. Но чем мельче были духовные стремления, тем активней действовали окружающие Гамлета персонажи. Боясь поступиться каплей своего благополучия, они раболепствовали, подличали, плели интриги.
