Индивидуальные занятия

В тот же день он уехал из Харькова. После ухода актера Синельников вышел из кабинета, сделал общий поклон и сел на свое место. Он мрачно смотрел в пол и был явно расстроен. Ему редко не удавалось добиться в работе с актером положительного результата, в таких случаях Николай Николаевич очень огорчался, расценивая это прежде всего как свое поражение.
Началась репетиция. Зражевский готовился к выходу. Краем глаза Синельников посмотрел на него, внешность актера не совпадала с представлением режиссера о Фамусове: не было нужной солидности в фигуре, рыхлой мягкости в лице. Синельников повернулся к сцене вполоборота.
Началась сцена с Лизой. Синельников стал прислушиваться. Прошло пресловутое «Ой, зелье, баловница» — Синельников одобрительно кивнул головой. Актер провел сцену до конца, и режиссер не сделал ему ни одного замечания. Вообще Синельников в исключительных случаях прерывал репетицию, обычно он делал замечания в перерыве или на индивидуальных занятиях у себя в кабинете.
— Может быть, я что-нибудь не то делаю? — обратился Александр Иванович Зражевский к режиссеру. — Скажите, я попытаюсь исправить.
— Нет, нет… — ласково сказал Синельников. — Пойдем дальше.
В течение всего периода работы Синельников почти не делал замечаний Зражевскому: актер присутствовал на предыдущих репетициях, слышал объяснения Синельникова первому исполнителю, учел его предложения, видимо, дома интенсивно занимался и, сумев преломить все показанное Синельниковым через свою актерскую природу, принес на репетицию почти готовую работу. Хотя Зражевский фактически играл совсем не так, как показывал Синельников, но он уловил сущность предложенного режиссером, и Николай Николаевич был вполне удовлетворен.
Александра Николаевна Парамонова одна из любимых актрис Синельникова — писала: «Актер может не давать интонации, какой требует Николай Николаевич, но если его собственная интонация внутренне будет насыщена и оправдана, если по чувству это будет то, что хочет Николай Николаевич, то он никогда не остановит актера».