Годы ростовской антрепризы

Синельников постарался передать в спектакле стилевые особенности драмы Гюго. В «Марион де Лорм» он почти не пользовался живописными декорациями. Улицы, площадь воспроизводились конструктивно (из фанеры были выстроены фасады домов с открывающимися дверями и окнами, где по ходу действия появлялись заинтересованные происходящим на улице люди), что помогало создать в сцене определенное настроение, придать ей динамичность. В каждой картине оформление менялось. Зрители видели и площадь провинциального городка Блуа, и внутренний двор замка старого феодала маркиза де Нанжи, и мрачные покои Людовика XIII, и тюремный двор, и узкую улицу, ведущую к месту казни.
Синельников стремился показать основные события драмы на фоне напряженных социальных столкновений, характерных для эпохи укрепления абсолютизма. Одна из сильно действующих пружин в пьесе — противодействие дворянства кардиналу Ришелье, этому истинному властителю Франции в период царствования Людовика XIII. В силу этого в процессе работы Синельников уделил большое внимание второй картине. Эта ансамблевая сцена была одной из лучших в спектакле. За стаканом вина несколько знатных дворян, приказом кардинала заброшенных вместе с полком в Блуа, обсуждали в таверне парижские новости. Семь актеров живо перебрасывались фразами. Каждый, поймав реплику партнера, в той же тональности кидал свою фразу следующему собеседнику. Сцена слушалась, как хорошо слаженный септет. С помощью Синельникова молодым актерам, исполнителям второстепенных ролей, удалось преодолеть большую трудность — сочетать мелодичность стиха с непринужденностью застольной беседы. Недовольство притеснениями кардинала являлось главной темой сцены, но выражалось по-разному, согласно характеру каждого участника: в форме едкой шутки, в ироническом замечании, а иной раз как открытый протест.